Marrying in Europe
Svetlana
Наши за границей.
Здравствуйте! Сегодня хочу предложить первую часть очередной статьи из рубрики "Наши за границей". Возможно, кому-то она будет полезна.
Сегодня в рубрике «Наши за границей» мы поговорим о Бельгии и бельгийцах.
О жизненном укладе и уровне доходов жителей этого небольшого западноевропейского государства, об их отношении к иностранцам, к своей работе и друг к другу.
А еще узнаем о том, как однажды можно решиться оставить любимую работу и родной дом в Беларуси, чтобы уехать в другую страну и заново обрести там и то, и другое.
Обо всем этом — в рассказе нашей соотечественницы Марины Тезиной, которая на протяжении вот уже почти пяти лет живет в бельгийском городе Брюгге.
— Мне было 28 лет, когда я собрала свой небольшой чемодан, уволилась с работы мечты и уехала в Бельгию, в пряничный городок Брюгге. На дворе тогда был 2012 год. В наше время это так просто — собрать чемодан и уехать, особенно когда тебе даже нет тридцати. Ты сильный, страшно умный и смелый, и точно знаешь, что дальше — только вверх.
Я родилась в Минске в прекрасной интеллигентной любящей семье, окончила Лицей БГУ, а затем и филологический факультет БГУ. В моей жизни были два невероятных года работы в Купаловском театре (еще до его реконструкции, когда это был настоящий театр-дом), а в последние четыре года перед отъездом я занималась организацией Международного кинофестиваля «Лiстапад» и Международного театрального форума «ТЕАРТ» (похвастаюсь: именно я когда-то придумала его название).
Это и правда была работа мечты: мы были командой единомышленников, практически семьей — всегда в эпицентре если не мировых, то уж точно европейских культурных событий. Все было бы хорошо, если бы не одно «но». Работа организатора фестиваля в любой стране — дело нервное и хлопотное, если не сказать сумасшедшее: опоздавшие рейсы, пропавший багаж, потерявшиеся гости, какие-то нечеловеческие графики внутренних перевозок и монтажа спектаклей — да много еще чего, что случается просто каждую минуту 24 часа в сутки. Организатор фестиваля почти никогда не спит и постоянно говорит по телефону, спасая и уберегая хрупкий фестивальный мир. И так везде. Но в Беларуси, к сожалению, обычный фестивальный хаос занимает лишь, пожалуй, половину забот организатора. Львиную долю его сил и времени отнимают тщетные попытки победить бюрократию… Утвердят дирекцию или не утвердят, дадут хоть каких-то денег или не дадут, запретят половину фильмов или не запретят, выгонят из помещения с пожитками на мороз или обойдется, разрешат дать гостям бесплатные визы или придется половину бюджета фестиваля потратить не на фильмы и спектакли, а на визы режиссерам и актерам, а значит, вернуть обратно в госбюджет, прогнав через посольства Беларуси за границей.
Когда после очередного фестиваля я обнаружила у себя непроходящий нервный тик, я собрала свой небольшой чемодан, уволилась с работы мечты и уехала в Бельгию, таким образом ответив на вопрос моего бойфренда-бельгийца «Ты так и будешь всю жизнь кататься каждый месяц туда-сюда?» раз и навсегда следующее: «Не буду! Есть у тебя в шкафу место для моих платьев?».
Я бы разделила эмиграцию на несколько этапов. И начальный из них — туристический. Ты приехал в страну совсем недавно, ходишь вокруг и открываешь для себя новую территорию как турист. Тебе все очень нравится, переездом ты страшно доволен: тепло, красиво, люди приветливые, в магазинах много всего интересного и иногда даже непонятного — это страшно увлекательно. Помню, как в один из первых дней я собиралась готовить ужин, чтобы встретить бойфренда с работы, и нашла в холодильнике что-то непонятное: не то бутон, не то початок размером с ладонь… Слегка пушистенький такой, как листики фиалки. С этим дивом в руках я, собственно, и встретила его с работы: «Что это?» — «Как это что? Витлоф» — «What?». Мы смотрели друг на друга и на этот невиданный витлоф и смеялись. Оказалось, что это салатный цикорий, который так же популярен в Бельгии, как и обычный салат. Кроме того, его можно тушить и запекать в духовке с ветчиной и соусом.
Мне повезло — у меня на момент переезда был хороший тыл: мой молодой человек зарабатывал достаточно, чтобы содержать нас обоих, и буквально за пару месяцев до моего переезда он купил дом, а значит, у меня было время на то, чтобы выучить язык и найти работу по душе. К слову, это одно из серьезных различий между Бельгией и Беларусью: здесь абсолютно любой человек (даже на самой обычной должности), работая на полную ставку, зарабатывает достаточно, чтобы содержать себя и своего партнера, а если нет ипотеки или арендной платы, то еще и ребенка. Два работающих партнера — это гарантия практически процветания. Женщины очень часто работают полдня, а в свободное время занимаются домом, детьми, собой и своими увлечениями. У каждого совершеннолетнего члена семьи есть автомобиль, а на семью в среднем приходится по 3−4 велосипеда. Здесь, как и в Голландии, это основной вид транспорта. Расстояния здесь небольшие, а общественный транспорт довольно дорогой: одна поездка на автобусе обойдется в 3 евро при покупке билета у водителя и в 2 евро при оплате через SMS. Проездной на месяц стоит 46 евро, на год — 300 евро.
Однако далеко не все молодые люди имеют возможность приобрести собственное жилье, поскольку для получения кредита в банке необходимо уже иметь в наличии как минимум половину стоимости дома. Цена же на дома в нашем регионе колеблется от 150 тысяч евро до примерно бесконечности (соседний с нами дом, например, сейчас выставлен на продажу за миллион), то есть речь идет о единовременном взносе как минимум 80 000 — 100 000 евро. Скопить такую сумму, одновременно снимая жилье, молодому человеку сложно. Средняя зарплата здесь в районе 1500 — 1600 евро, поэтому на помощь приходят, как и в Беларуси, родители и бабушки с дедушками.
Впрочем, многие так и живут десятилетиями в съемном жилье. Аренда небольшого дома обойдется в районе 700 евро в месяц. Жить с родителями после 18 лет здесь в большинстве своем не принято. После школы молодежь уезжает учиться в университетские города Гент и Левен и часто обосновывается там навсегда или же сразу начинает работать в своем городе и снимает отдельное жилье. Ну, а родители ждут не дождутся пенсии, чтобы продать все свое имущество в дождливой Бельгии и уехать прожигать жизнь на юге Франции или в жаркой Испании.
На пенсию, к слову, и мужчины, и женщины в Бельгии выходят в 65 лет. Лет этак примерно до 45 ты считаешься человеком очень молодым, а я в свои нынешние 32 прохожу в категории «молодежь и подростки». Когда я рассказываю, что в моей стране женщины выходят на пенсию в 55 лет, на меня смотрят с изумлением: здесь 55 — это прекрасный женский возраст, очень далекий от всего, что связано с пенсией и старостью. Старость у бельгийцев наступает ближе к восьмидесяти, а у некоторых из них и вовсе не наступает никогда.
Не меньшее удивление вызывает и мой рассказ о том, что декретный отпуск в Беларуси длится три года: бельгийки имеют право всего на 4 месяца оплачиваемого отпуска по беременности и родам. Можно взять часть этого периода до родов и часть после, но, как правило, работают здесь до последнего и в декрет уходят примерно за неделю до назначенной даты родов. А учительница нидерландского в нашей школе начала рожать прямо на уроке и еще собиралась довести урок до конца, но студенты ее буквально сгребли в охапку и повезли в больницу.
Да, выходить на работу всего спустя три-четыре месяца после родов очень сложно, и никто этого не скрывает, но если предложить работающей бельгийке выбор: сидеть дома четыре месяца и получать 80% от своей обычной зарплаты или сидеть дома три года, получать 80 евро в месяц и едва сводить концы с концами (как это происходит в Беларуси), то я просто уверена, что местная мама выберет первое. Кроме того, вызывает недоумение, что человек может так просто выпасть на три года из своей профессиональной деятельности, а потом так же запросто к ней вернуться.
В Беларуси мы часто смотрим на Западную Европу, завидуя в какой-то мере отличным дорогам, хорошей медицине, уровню жизни в целом. Но нужно понимать, что все это не дано свыше как некое благо, а напрямую оплачено из кармана каждого конкретного гражданина.
Хорошие дороги? Дорожный налог на один автомобиль в Бельгии составляет порядка 260 евро в год! У вас два автомобиля в семье? Три? Считайте сами! Готовы белорусы платить за такие же хорошие европейские дороги?
Хорошая медицина? Базовая медицинская страховка, обязательная абсолютно для всех и каждого, стоит порядка 100 евро в год на человека. При этом сюда не включены посещение стоматолога и госпитализация. Дополнительная стоматологическая страховка обойдется еще в сотню евро, а страховка, которая покроет все расходы по пребыванию в больнице, — от 150 евро в год. Две последние страховки необязательны, но тогда любое попадание в больницу (включая роды, аппендицит и всевозможные переломы) обойдется в сумму, близкую к астрономической. Готовы белорусы платить за европейскую медицину?
Кроме того, существует городской налог, взимаемый с каждого жителя города; провинциальный налог — с каждого жителя провинции; налог на землю, на которой стоит твой дом; страхование от пожара; страховка на машину и прочее, прочее, прочее…
Прошлым летом я решила устроить себе приключение и поехать из Минска в Бельгию на автобусе (на самом деле хотелось перевезти коллекцию книг и туфель, которых авиабагаж не выдержит). За 38 часов пути все пассажиры перезнакомились и успели обсудить все детали жизни «там и здесь». Меня искренне поразили слова одной попутчицы про коммунальные услуги: «Ну, это вы там у себя раз в неделю под тонкой струйкой моетесь, а у нас в Беларуси воды дешевой хоть залейся: час могу под душем стоять и на кухне кран открою — мою посуду сколько хочу». Вы действительно разделяете воду на белорусскую и бельгийскую, на дешевую и дорогую? Да, вода, газ и электричество в Бельгии, как и во всем мире, дорогие, но дороговизна, выраженная в деньгах, позволяет лучше ощутить их ценность в планетарном масштабе. Может ли питьевая вода, которой осталось так мало, стоить ничтожно дешево? Платят ли белорусы ее реальную стоимость? Можно ли просто так лить ее в трубу безо всякой надобности? Это каждый решает для себя, но мне кажется, что высокие (или лучше сказать реальные, объективные) цены на коммунальные услуги очень сильно способствуют повышению экологической сознательности. И моемся мы здесь каждый день, не переживайте, просто не по полчаса и не по часу, а столько, сколько нужно взрослому человеку, чтобы почувствовать себя чистым и свежим.
Если говорить в цифрах, то в месяц мы, двое взрослых, платим 120 евро за газ и электричество и 40 евро за воду. Плюс 56 евро за телевидение и интернет и 20 евро за мобильную связь. Дорого? Наверное. Но все же не совсем корректно сравнивать напрямую бельгийские и белорусские цены, забывая об уровне зарплат. Да, основные продукты в магазинах дороже белорусских, но в процентном отношении расходы на питание и коммунальные услуги занимают все же гораздо меньшую часть зарплаты, чем в Беларуси. Хлеб у нас стоит в среднем 2 евро, молоко — 1 евро, килограмм охлажденных куриных грудок — 7 евро, килограмм говядины — 15 евро.
Круглый год в продаже свежие фрукты, овощи и зелень. Много свежей рыбы, мидий, дюжина устриц стоит в пределах 15 евро. Клубника в декабре? Нет проблем — 5 евро за полкило. Я до сих пор помню черешню зимой на крытом рынке на Комаровке лет десять назад, которая тогда стоила ровно половину моей зарплаты. Для себя я решила, что это была, видимо, черешня от смерти.
В целом бельгийская кухня мало чем отличается от белорусской: много мяса и картошки (здесь она, правда, подается чаще всего в виде фри… ну, а как иначе? Все же национальное блюдо!). А из блюд славянской кухни, приготовленных мной, были не приняты, пожалуй, только вареники с черникой. Муж сказал, что это блюдо непонятное: какие-то равиоли с вареньем, может быть, в качестве десерта их еще можно как-то съесть, но точно не на обед или ужин. Ну и майонезные салаты, я думаю, тоже не пошли бы, хотя майонез в качестве соуса здесь очень уважают.
На момент переезда у меня был совершенно свободный английский, благодаря которому первый («туристический») этап переезда прошел безо всяких проблем: по-английски во Фландрии говорят абсолютно все. Я без проблем общалась в магазинах и в мэрии, а также проходила на английском интервью в местной полиции, необходимое для проверки подлинности отношений перед получением разрешения на заключение брака. И все же официальный язык Фландрии — нидерландский, или, как его еще называют, фламандский. И спустя полгода после переезда (через месяц после свадьбы) я пошла в местную языковую школу.
Первые три курса из десяти я училась в обычной группе, где со мной в классе сидели в основном африканцы и выходцы с Ближнего Востока: пакистанцы, афганцы, иранцы. Не могу сказать, что у меня с кем-то из них сложились приятельские отношения, но было очень интересно оказаться в такой ну уж очень интернациональной среде. Девчонки-африканки плясали на переменах свои танцы, а мусульмане уходили в конец школьного коридора и совершали намаз. По пятницам половина класса поднималась посреди урока и шла в мечеть, а на все религиозные мусульманские праздники каждый из моих одноклассников угощал всех шоколадом, печеньем и конфетами. В какой-то момент мой рюкзак был просто забит сладостями, и мне начало казаться, что все-таки слипнется.
Поскольку мой результат на каждом из трех языковых уровней был в районе 100%, я смогла перевестись в группу ускоренного обучения и проходить каждый из уровней за один месяц вместо двух. Здесь моими одноклассниками были уже в основном европейцы: французы, немцы, целая диаспора испанцев и поляков, а также американцы и мексиканцы. Еще был огромный добрый учитель математики из Ганы, который рассказывал нам, как его родители владели плантациями какао и кассавы.
В целом это был очень позитивный и продуктивный период в жизни. Программа обучения построена таким образом, что довольно быстро, буквально через месяц-другой, ты начинаешь понимать написанное и можешь поддержать базовый разговор. Это, безусловно, окрыляет. Кроме того, ты уже прекрасно ориентируешься в городе и окрестностях, да и в магазинах знаешь, что брать и где что стоит. Ну и вообще, чувствуешь себя на волне языкового прогресса практически местной.
Поскольку мне хотелось уже побыстрее чем-то заняться, я начала сниматься в массовке для кино и рекламы. Больших денег таким образом, конечно, не заработаешь, но в плане социализации и языковой практики лучше просто ничего нет, на мой взгляд, ведь основное времяпрепровождение массовки на съемках — это многочасовые дружеские посиделки с кофе и бельгийской вафлей в ожидании вызова на съемочную площадку.
Однажды нас возили почти на сутки в Париж — гулять всю ночь под Эйфелевой башней, изображать туристов в совместном франко-бельгийском фильме. А одним из первых моих проектов были съемки в триллере «Пятая власть» с уже тогда культовым актером, играющим среди прочих и роль Шерлока Холмса, — Бенедиктом Камбербэтчем. Я тогда была поражена масштабами «шерлокомании»: среди нас были девчонки, которые специально ради съемок со своим кумиром приехали из Германии и Франции, преодолев расстояние в 500 километров. За съемочный день в кино платят в среднем 30−50 евро, в рекламе можно заработать больше (моим самым денежным проектом стали съемки в рекламе местного мобильного оператора, когда за съемочный день я получила 125 евро), а в местных сериалах платят всего порядка 15−20 евро за день, но массовка им требуется практически постоянно. Не разбогатеешь, как я уже сказала, но для эмигрантки с огромным количеством свободного времени просто отличное занятие.
Но языковая школа заканчивается — и начинается жизнь. Ты получаешь сертификат с результатом 98,5% — лучшая на потоке — и сообщаешь мужу, что через месяц-полтора ты уже точно будешь работать, ура!
И зависаешь на год…
Svetlana
Сегодня продолжение рассказа белоруски Марины Тезиной о ее жизни в бельгийском городе Брюгге.
— Что делать после полной социальной акклиматизации и изучения языка? Верно: ты начинаешь рассылать резюме на вакансии своего доэмиграционного уровня знаний и умений. И в моем случае — не получаешь на них ни одного ответа.
Через пару месяцев ты окончательно понимаешь, что из этого ничего выйдет. Как минимум потому, что это Фландрия, а здесь кроме родного нидерландского и идеального английского, которыми владеют все, необходим хороший (а лучше даже очень хороший) французский. И еще хотя бы базовый немецкий. А если б еще и испанский хоть чуточку — вообще отлично! И здесь ты с родными русским и белорусским, свободным английским, средненьким польским и неуверенным нидерландским вообще не конкурент.
Тогда начинаешь рассылать резюме по всем окрестным торговым домам — Zara, H&M, в косметические магазины — и после примерно пятидесяти отправленных резюме тебя за полгода приглашают на два собеседования, на которых ты осознаешь, что твоего свежевыученного языка не хватает очень-очень сильно. Да, ты хорошо понимаешь интервьюера, ты можешь уверенно начать беседу и рассказать о себе, но в быстром спонтанном диалоге ты все равно провисаешь, а потенциальный работодатель сидит и смотрит, как ты умственными усилиями переставляешь глаголы в конец придаточной части сложноподчиненного предложения перед дополнением с предлогом — и, естественно, не перезванивает никогда.
Кроме того, у тебя помимо не самого уверенного языка нет никакого опыта подобной работы. А у местных двадцатилетних и язык родной, и опыт подработки в магазине по выходным имеется. Для тебя же уготовано только что-то наподобие «спасибо, мы вам перезвоним». И ты начинаешь рассылать резюме на вакансии лепщиков глиняных горшков, упаковщика футболок, сортировщика почты и даже, когда начинается просто отчаяние, на должность горничной в отеле. Но и здесь неудача — тебя ни разу даже не приглашают на собеседование. Хотя нет, неправда — на должность горничной пригласили один раз. Беседа была милейшая, владельцы сделали тысячу комплиментов моему нидерландскому, а их собака (и это привело моих потенциальных работодателей в неописуемый восторг) вылизала мне ноги. И больше не перезвонили. Кому нужен сортировщик почты или горничная, у которой высшее образование и опыт работы в сфере организации международных фестивалей?
Диалог обычно складывался примерно так:
— Расскажите, пожалуйста, с какими сложными ситуациями вам приходилось сталкиваться на вашей прошлой работе и как вы их решали?
— Когда я работала руководителем гостевой службы международного кинофестиваля, однажды утром в день большого открытия четверо гостей и член жюри просто не прилетели: двое опоздали на самолет, один думал, что вылет завтра, один забыл получить визу и его не пустили в самолет, а у члена жюри серьезно заболела дочь. Однако часть гостей мне удалось привезти уже к вечеру (к церемонии открытия), часть — утром следующего дня (чтобы успеть к первым конкурсным показам), а нового члена жюри я нашла прямо на банкете открытия среди зарубежных гостей.
— Спасибо, мы вам перезвоним.
И ты так или иначе скатываешься в глубочайшую депрессию. Ты же приехала — звезда и умница. Сейчас подучишь язык (а с языками у тебя хорошо!) и дальше все будет отлично. А оказывается, что ты вообще никто. Не звезда и не филолог, не организатор фестивалей, не переводчик, не продавец, не сортировщик почты и даже не горничная. Ты просто вообще никто! И как ни странно, это осознание того, что я вообще никто, — лучшее, что случилось со мной в жизни.
Может, это прозвучит как-то пафосно, но когда ты доходишь до осознания того, что ты никто, — для тебя открываются все дороги. Когда ты понимаешь, что ты никто, — ты становишься всем. Когда ты думаешь, что ты филолог с высшим образованием, иностранными языками, приличным опытом международной работы в сфере кино и театра, ты очень сильно этими рамками ограничен. Ты решаешь, что твое и что не твое, исходя из этой парадигмы, из того, кто ты есть. А если ты никто, то и ограничений нет, и весь мир для тебя открыт: хочешь песни пой, хочешь танго танцуй — ты можешь стать этим всем. Потому что ты — ноль, чистый лист. И именно с того самого момента, когда я это осознала, все вдруг взяло и наладилось. И новая работа мечты появилась, и новые хобби и способы самовыражения, о которых я раньше даже и подумать не могла.
Но не у всех, конечно, складывается так, как у меня. Кто-то приезжает с более-менее жизнеспособной рабочей профессией или без четкого осознания того, кто он есть. Кому-то просто не хочется и не приходится работать. Им проще. Но они, мне кажется, кроме знания нового языка и европейской хорошей зарплаты, не получают больше ничего. В моем случае получился полный дзен и выход в открытый космос.
За тот год, что я сидела дома в поисках работы и в поисках себя, я смогла наконец-то заняться тем, что всегда было мне интересно, но в Беларуси на это просто не оставалось ни времени, ни моральных и физических сил. Я написала пьесу, которая вошла в список отмеченных отборщиками одного из крупнейших российских драматургических конкурсов «Любимовка»; начала создавать кукол, и сейчас у меня свой крохотный бизнес и собственный бренд — Poppen Atelier (в переводе с нидерландского — «кукольное ателье»), над развитием которого я очень много и с огромным вдохновением работаю.
А что насчет новой работы мечты? В самом начале своего поиска я, еще не отчаявшаяся, но уже начинающая осознавать, что легко не будет, увидела вакансию на сайте города Брюгге: требовались работники в городской культурный центр — в службу по работе со зрителями. Прекрасная женская работа, удобный график (работа в основном по вечерам, целый день свободен для любых творческих экзерсисов), всякие приятные бонусы: чеки на питание (а это, по сути, дополнительные 40 евро в месяц к зарплате), проездной на общественный транспорт (это 300 евро в год, как я уже говорила), столовая с коммунистическими расценками, бесплатный бассейн, теннис и йога, свободный вход во все городские музеи и еще много-много всего, потому что это работа на город, а мой наниматель — мэр Брюгге. И никто особенно не верил, что я смогу эту работу получить, потому что здесь каждый мечтает работать на город, а все мои слабые места очевидны.
На собеседовании было 38 кандидатов. В жюри — 6 человек: непосредственное начальство, отдел кадров, грозные дядьки из профсоюзов… И тут я со своим нидерландским. В итоге я стала шестой по результатам отбора, меня зачислили в рабочий резерв и сказали ждать когда (возможно!) освободится место. Почти через год мне позвонили и сказали, что если мне все еще нужна работа, то с 1 сентября они меня ждут. Между этим собеседованием и звонком и произошло, собственно, мое обнуление.
Чем именно я занимаюсь? Я прихожу по вечерам при полном параде в наш шикарный театр XVIII века и с радостной улыбкой встречаю зрителей, которые решили провести у нас свой вечер. Помогаю сориентироваться в огромном здании, показываю места в зале, продаю книги и диски во время автограф-сессий музыкантов, вручаю цветы артистам на сцене. Частенько я встречаю посетителей на организованных нами выставках, помогаю в проведении мастер-классов для детей и взрослых, иногда делаю несложную офисную работу — готовлю почтовую рассылку или составляю графики мероприятий. Я всегда прихожу на работу в отличном настроении и с таким же отличным настроением и чувством выполненного долга я ухожу домой к мужу, куклам и кошкам — и именно такой, в моем сегодняшнем понимании, и должна быть работа мечты.
Может быть, фраза о том, что в Беларуси не хватает моральных и физических сил ни на что, кроме работы, прозвучала несколько жестко, но ведь это и правда так. У многих ли из вас или ваших знакомых есть серьезное хобби? Многие ли после сорокалетия посещают какие-то курсы просто так, для души? А после пятидесятилетия? Мне кажется, что среднестатистическая белорусская женщина приползает каждый день домой без задних ног, по дороге заскочив в парочку магазинов и приперев в руках тяжелые сумки. Затем готовит ужин, а заодно завтрак и обед на следующий день для всей семьи, делает с детьми уроки и падает замертво. Иногда еще может успеть зацепить краем глаза какой-нибудь сериал по телевизору. У белорусских мужчин жизнь проще, но не намного разнообразнее: все то же самое, только телевизор начинается уже там, где у женщины еще готовка и домашка.
У почти всех моих знакомых бельгийцев есть хобби. Причем я говорю не только о молодежи, а о людях в возрасте от 35 до 80 лет. Я знаю здесь менеджеров-музыкантов, кладовщиков-художников, бухгалтеров-наездников, кадровиков-востоковедов, юристов-модельеров, логистов-дегустаторов и учителей — специалистов по йоге. У всех моих коллег есть что-то помимо работы и дома. Они записываются на курсы фотографии, кройки и шитья, итальянского языка и виноделия, учатся играть на гитаре, заботятся о безнадежно больных людях, выгуливают чужих собак и выполняют всевозможные виды волонтерской работы. И все это они делают просто потому, что так интереснее жить. А на моей родине вечная борьба за выживание не оставляет, к сожалению, сил ни на что другое. Да и денег на курсы, хобби и кафе у бельгийцев остается побольше.
О Беларуси здесь практически никто не слышал. Бельгийцы любят путешествовать, и я знаю тех, кто бывал в Москве, Санкт-Петербурге и Киеве. Встречала даже бельгийцев, изучавших русский (просто так, для себя — интересно же!), но ни разу не встречала никого, кто бывал бы в Беларуси. Обычно приходится объяснять, что эта страна находится между Польшей, Россией и странами Балтии.
Отдельных пояснений требует факт того, что Беларусь — это не часть России. Типичный диалог при знакомстве выглядит так:
— А ты откуда?
— Wit-Rusland.
— Ja! Rusland!
— Не Rusland, а Wit-Rusland!
— А это разве не одно и то же?
Когда мы готовили документы для бракосочетания, работник мэрии хотел даже поспорить с моим будущим мужем на 2 евро, что нет такой страны — Беларусь. Из того немногого белорусского, что мне удалось здесь найти, могу вспомнить, пожалуй, только книги Светланы Алексиевич в местном книжном магазине и в библиотеке. Надеюсь, отмена виз на пять дней и открытие прямого рейса Брюссель — Минск помогут сломать эту стену.
В Бельгии, как и в соседней Британии, принято жаловаться на погоду. Жалуются на дождь, на туман, на холодное лето, на промозглую зиму. Жалуются дома, на работе, в очереди в магазине и с экрана телевизора. И только, по-моему, одна я страшно довольна мягким (особенно если судить по белорусским меркам) климатом. Здесь не бывает -30°С и очень редко бывает +35°С, снег зимой выпадает раз в пять лет и тает в худшем случае через день-другой (хотя чаще всего не доживает и до утра).
Последний раз снег у нас в Брюгге был в феврале 2013 года. Тогда все новостные программы шли под заголовком «Жизнь под снегом», а местные и федеральные службы по всем имеющимся каналам распространяли информацию об актуальных в подобных ситуациях мерах безопасности. Держался снег три дня. А вообще, обычная зимняя температура здесь — это +5…+7°С. Иногда всю зиму держится около +10°С. Кстати, убирать снег на тротуаре перед домом — прямая обязанность жильцов. Если прохожий упадет и сломает ногу под моим окном, потому что я не убрала снег и лед, оплачивать его лечение буду я. Впрочем, касается это не только снега, но и разного мусора и сорняков: каждый должен позаботиться о безопасности своей части тротуара.
Интересная деталь, о которой до переезда я даже не догадывалась: сезоны здесь официально сменяются в марте, июне, сентябре и декабре не 1-го числа, а 21-го. Очень удобно! Теперь зима у меня всегда начинается по-бельгийски — 21 декабря, а заканчивается по-белорусски — 28 февраля. Приятно ведь таким легким движением руки укоротить зиму на целых три недели! Лето же может быть практически бесконечно долгим: с 1 июня, как в Беларуси, по 21 сентября, как в Бельгии. И когда в конце августа в социальных сетях появляются бесконечные посты в стиле «Август — это вечер воскресенья», я только начинаю придумывать, куда бы нам сгонять, — еще ж целый месяц лета впереди!
А для «сгонять куда-нибудь» Бельгия подходит просто идеально: всего час (максимум два) на машине в любом направлении — и ты во Франции, в Нидерландах, в Германии или в Люксембурге. А из брюссельских аэропортов можно улететь практически бесплатно в любую точку земного шара. Несколько раз в году мы летаем на пару дней куда-нибудь к теплому морю или в горы, часто ездим на машине с палаткой по Франции безо всякой привязки к отелям, туристическим маршрутам и бронированию.
Европейские кемпинги — это, пожалуй, тема для отдельной статьи: никогда бы не подумала, что я, человек сугубо городской и очень далекий от турпоходов, стану таким фанатом «кемпингования». Ведь в нашем понимании отдых с палаткой — это комары, река, костер и удобства в кустах. Европейские же кемпинги — это, скорее, пионерские лагеря для взрослых со всеми удобствами, чистыми душевыми кабинами, стиральными машинами, кафе и пиццериями, интернетом, бассейном. Ну, а бонусом тебе предлагается здоровый сон на чистом воздухе и огромные, как яблоки, звезды.
Хотелось бы еще сказать пару слов на очень близкую и больную для каждого белоруса тему — о выборном процессе. Мой переезд в 2012 году совпал с выборами в местные советы. Признаюсь честно, в Беларуси на такие выборы я не ходила ни разу: двух абзацев невнятной информации, прочитанных на информационном щите возле ЖЭСа, мне всегда было недостаточно для того, чтобы отдать свой голос за кого-то из кандидатов, которых мы не видели ни до выборов, ни после. Наверное, это нехорошо, несознательно и неправильно, но я и правда не знаю, как выбирать между двумя смазанными ксерокопиями на стенде, когда с первого взгляда и не поймешь, это депутаты или «их разыскивает милиция». Да и вообще, в Беларуси у меня никогда не было ощущения, что мое мнение хоть что-то решает и что оно этим кандидатам в депутаты важно и нужно.
В Бельгии же ко дню выборов я волей-неволей стала отлично разбираться во всех политических партиях и их программах, знала лидеров партий в лицо и поименно, а с помощницей нашего мэра и еще двумя кандидатами даже познакомилась лично, когда они сами ходили по домам и не просто распространяли листовки, а предметно беседовали с каждым потенциальным избирателем о его проблемах и чаяниях. Сам же день выборов здесь — это практически «Евровидение». До полудня страна голосует (причем голосование обязательно для всех, а неявка на избирательный пункт наказывается штрафом; за систематическую неявку можно оказаться в суде), а после 12.00 на главных каналах идет напряженный и увлекательный подсчет голосов в прямом эфире. И результаты часто оказываются совершенно непредсказуемыми. Такое пьянящее для белоруса чувство — осознание непредсказуемости выборов!
Я люблю Беларусь. Я — белоруска, и никогда не стану бельгийкой, немкой или американкой. Но жить мне проще и приятнее в Бельгии. У меня был короткий период кризиса национальной самоидентификации, когда так хотелось казаться местной и так обижали вопросы о моем происхождении, основанные на акценте. А потом я поняла, что нет никакого смысла притворяться тем, кем ты не являешься. Я — белоруска, и это не хорошо и не плохо, это просто так. У любого иностранца, даже отлично говорящего по-русски, слышен акцент и проскакивают ошибки (даже у поляков и прибалтов), но это нисколько не ухудшает качество коммуникации, а наоборот — вызывает уважение и интерес со стороны носителей языка.
Я приезжаю в Минск примерно раз в год и первое время по инерции, так же, как в Бельгии, здороваюсь с водителями автобусов и с прохожими, встретившись с ними взглядом, завожу разговоры о погоде с кассирами и благодарю взмахом руки водителей, пропустивших меня на переходе. А потом вижу непробиваемые угрюмые лица людей в ответ на мою обычную повседневную приветливость и понимаю, что как-то я, наверное, чересчур стараюсь, порой даже чувствую себя неловко из-за этого. Мне все же приятнее, когда мне в магазине улыбнутся из вежливости, чем когда меня пнут в бок от всей души и чистого сердца. И мне приятнее думать, что, может быть, когда-нибудь мои будущие дети каждый день по дороге в школу будут видеть пряничные домики Брюгге, а не каменные джунгли минских микрорайонов.
`
Давайте я отнесусь к одному аспекту того рассказа девушки из Белоруссии - о поиске работы и о западном рынке работы. Я похожие истории слышал много раз. То чем Марина Тезина занимается называется рационализацией. Это механизм психологической защиты: Марина потеряла надежду на работу согласно с её образованием, на работу с высоким социальным статусом и на работу, которая ей даст социальную валидацию. Поэтому Марина пишет и доказывает всем, а прежде всего - себе, что она сделала всё правильно и что та работа, которую хотела, но не получила, ей и нужна вовсе не была. Это как в басне о лисе и винограде, виноград не достать, поэтому он и кислый. Сама себе, она конечно может доказывать что хочет, но вот другим такого совета давать не следует. Для молодых образованных девушек, как и для мужчин, социальная валидация очень важны, и отказываться от хорошей работы - просто глупо. Тем более глупо, потому что исправить ситуацию Марины относительно легко, если понимать как работает рынок работы на Западе (и не только там). Как? Пойти в местный университет. Чем престижнее, тем лучше. Белоруссия это бедная страна и опыт работы в многих (но не во всех) отраслях на Западе просто не будет признан. Поэтому иммигрантка из Белоруссии на рынке работы будет в ситуации выпускника, только-только из университета. Вот только её диплом тоже признан не будет. На Западе это твой диплом прежде всего решает где ты имеешь шансы, а где - нет. Иерархия престижа универститетов более-менее везде такие же. На первом месте десяток самых известных университетов: Айви Лиг и Оксбридж. Потом параллельно идут самые престижные местные университеты и просто очень хорошие и известные школы. Потом идут все остальные известные университеты. [Где-то тут, в качестве исключения находится МГУ] Потом средненькие местные, а ещё потом средненькие западные. А где на этой лестнице находятся белорусские и украинские университеты? Они вообще на этой лестнице не находятся. Вот поэтому нужно сразу идти на местный университет. Это будет только с плюсом и для образования и для возможности получить работу и для собственного психологического самочувствия. Множество плюсов и никаких минусов. Мастера можно получить в два года и это будут отлично проведённые два года. Тем временем Марине заняло два-три года чтобы в полу-депрессии прийти просто к выводу, что нужно просто отказаться от своих амбиций. А ведь совсем не нужно.
Вы совершенно правы. Все мои знакомые мужчины и знакомые моей дочери (это более молодое поколение ,т.е. ваше) при переезде делали трудные шаги: бросали свои налаженные бизнесы и переучивались-получали местное образование для своей адаптации и дальнейшей жизни. Легче всего (на мой взгляд) было морякам и они были быстрей трудоустроены. Мужчине при эммиграции всегда трудней,хотя женщины и говорят : бросаю престижную работу ,круг друзей ,но она едет замуж! И она уже в привилегированном состоянии: есть крыша над головой ,есть муж с его зарплатой и расширяющийся круг родственников (новых) и появляющийся круг друзей. У мужчины всего этого нет! У меня есть знакомый,который заканчивал в Москве школу с углубленным английским , МГУ хим.факультет ,но 2 года жил в гараже и занимался черте-чем! Постоянный контракт он получил спустя 8 лет и не по полученной профессии. Жена тоже коренная москвичка также с МГУ вообще надломилась ,несмотря на уже более-менее устаканенную жизнь и ушла (в прямом смысле) в церковь и там живет.Если девушка так быстро (за год) или за 2 адаптировалась -это замечательно. Я ,правда, не знаю ,где в Брюгге снимают кино и можно поучаствовать в массовках? Маленький город с очень узкими улицами и вечно снующими туристами и это очень давит на сознание ,особенно после просторов,"лесов полей и рек...". И только бытовая неустроенность наших стран заставляет нас смазывать лыжи и терпеть..терпеть..терпеть..и никто не ответит на вопрос : ЗАЧЕМ?
Irina
О том, что при переезде в Европу нужно качественное европейское образование, мы, русские, безусловно понимаем. В большинстве дети из одноклассников моего ребенка, после окончания вполне престижных Московского и Санкт-Петербургского университетов, все-таки поехали учиться в магистратуры Германии, Франции, Чехии. На мой взгляд, в денежном выражении для семьи это является одинаковым, если не меньшим, по расходам. Но открывает огромные перспективы для трудоустройства в Европе. Поэтому при переезде, на мой личный взгляд, важен все-таки возраст...все остальное желательно, но не обязательно.
Высшее образование- это, конечно, здорово ! Но вот получить его не так- то и легко - для этого надо владеть языком в совершенстве- иначе не напишешь дипломной работы! Да и на Западе это не так распостранено, как у нас в наше время, но тем не менее, люди неплохо живут и без " выша" Так может не надо сразу брать высокую планку ? Достаточно выучиться какой- либо профессии на курсах - для начала. Но, исходя из моего опыта, работают единицы, остальные находятся на иждивении мужа . И вовсе не из- за прихоти - проходит период адаптации, который с годами все тяжелее . Молодежь рожает детей и садится на 3- 5 лет...А женщинам постарше все дается более трудно - о чем подробно пишет Надежда из Астрахани - за 2 года дочь так и не осилила язык. Кстати, голландский( фламандский) один из самых сложных считается в мире
Анечка ,30 лет и 43-это разница в возрасте ощутимая. Второй момент: нет хорошего преподавания языка ( на мой взгляд намеренно ,по умолчанию) или достаточно дорого.Въехала она летом ,а вся "учеба"-волонтерское преподавание начинается осенью( время возврата из отпусков). Мужья ничего не знают про волонтеров,курсы языка и прочие премудрости (тем более если вы в маленьком городке) и начинает быстро бежать время первого года. Если бы был другой расклад ,то я считаю ,при постоянных занятиях по 3-4 часа через день вполне успешно можно в себя впихнуть этот язык. Поэтому вам ,молодым ,удачи и не "сидеть" с детьми по 5 лет,в этом нет смысла.
Julia
Да кто же спорит, что лучше быть богатым, но здоровым, чем бедным, но больным . Правда, поход в Университет в возрасте 40+ - это не всегда билет в светлое будущее и далеко не везде.И денег стоит элементарно, которых может элементарно не быть.Поэтому как раз хорошо, что девушка без иллюзий отнеслась к своей ситуации.И не два года учеба занимает, а все-таки побольше, я из своего личного опыта исхожу, я обычная, не вундеркинд. И как правило, если ожиданий поднебесных нет, как-то все начинает складываться с работой, и не только. Сразу начальником департамента на городскую службу никого, понятно, не возьмут.Слишком большая конкуренция и ты тут пока никто, так можно и лоб до крови расшибить.А вот дорасти до нужной ступени, если есть силы и желание, очень даже можно.Поскольку она будет не анонимным эмигрантом с сомнительным дипломом, а уже уважаемым работником.
`Устроится практикантом в приличную компанию и потом выйти на уровень гораздо проще, чем выйти на рынок трула выпускником в приличном возрасте и биться там с местными молодыми соискателями.
Иногда могут и приоритеты запросто поменяться - карьера станет не нужна, а вот просто заработок и спокойная жизнь в родным человеком, в семье, которой так в этой гонке не хватало, вполне нужна.
top