Reply to Tommaso on View the commented comment
Translate
Русские в Эстонии. Центр информации по правам человека
Лариса Семенова
Особенность Эстонии, этой маленькой прибалтийской страны, в отсутствии эстонского гражданства у значительной части населения - почти каждый пятый житель. Это 60 % от всех представителей национальных меньшинств, проживающих в нашей стране. Население Эстониии составляет чуть более 1 млн. 340 тысяч человек и доля национальных меньшинств более 31%, а русских – более 28 % от общей численности. На все остальные нацменьшинства приходится менее 6%. Из них самое крупное представительство – чуть более 2% - украинцы. Другими сравнительно крупными этническими группами являются белорусы, финны, татары, латыши и поляки.
Таким образом проблема отсутствия гражданства страны проживания – это, в первую очередь, проблема русских, поэтому далее для упрощения я буду говорить «русские».
Я представляю Центр информации по правам человека. Это неправительственная правозащитная организация, действующая более 13 лет. Создана при участии трех датских неправительственных организаций. Данные, полученные нашим Центром, позволяют заключить, что русские чувствуют себя ущемленными и неравноправными. К такому же выводу приходят и другие исследователи как внутри Эстонии, так и за ее пределами, в том числе и авторы мониторинга интеграции. 87% неэстонцев и 73% эстонцев считают, что положение эстонцев лучше, чем неэстонцев.
В соответствии с опросами половина русских признает дискриминацию по этническому признаку в области доступа к власти, к государственным и политическим постам. Русских критически мало в Рийгикогу (1) - 7 депутатов из 101, в органах местного самоуправления и в государственных учреждениях. Неграждане не имеют право участвовать в парламентских выборах, а в муниципальных они имеют лишь активное право, но лишены пассивного. Нет их и в правительстве. Эта ситуация привела к полному отчуждению русскоязычного населения; их влияние на развитие общества, на принятие решний по наболевшим вопросам нацименьшинств и на руководство государством сведено к «0».
Русские в Эстонии чувствуют прямое отторжение на рынке труда, в общественной жизни, политике и т.д., и очень недовольны этим положением. 20% русских имели негативный опыт дискриминации на рабочем месте, включая и граждан Эстонии. Среди русских уровень безработицы в 2- 4,5 раза выше в зависимости от категорий (безработные русские женщины в возрасте 15-24 лет – 28,3% от общего численности этой категории). И это данные официальной (зарегистрированной) статистики. На самом деле положение еще хуже.
Высокую безработицу среди меньшинств эстонские официальные власти обычно объясняют структурными изменениями экономики и слабым уровнем владения русскими государственным языком. В то время, как согласно данным общенационального социологического исследования необходимость в применении эстонского языка по мнению респондентов колеблется от 2% до 26 % в зависмости от уровня владения и гражданского статуса.
За выполнением языковых требований на рабочем месте неустанно следит Инспекция по языку, которую в народе прозвали «языковой инквизицией». 85% актов проверки содержат сведения о нарушении требований. Тем не менее исследования Министерства социальных дел, проведенные в 2006 г., подтверждают то, что владение эстонским языком никак не влияют на увеличение шансов русских добиться успеха в сфере занятости по сравнению с эстонцами, а лишь увеличивают конкурентноспособность среди соплеменников. Уровень доходов русских более, чем в 1,5 раза ниже, чем у эстонцев.
С начала 1990-х годов число учащихся русских школ уменьшается каждый год, что связано с общим сокращением численности русских детей в основном из-за отъезда и низкого уровня рождаемости, и в незначительной степени – из-за переориентации на обучение на эстонском языке. Доля русских школьников снизилась с 37% до 22 %.
Хотя из-за общего сокращения численности учащихся в Эстонии регулярно закрываются школы как с эстонским, так и русским языком обучения, некоторые случаи привлекают повышенное общественное внимание. Так, в 2006 г. власти города Тарту приняли решение закрыть Пушкинскую гимназию – одну из старейших русских школ республики, основанную в начале прошлого века на средства русской общины. После слияния ученического и педагогического коллективов Пушкинской и Славянской гимназий на материальной базе последней должен был открыться Тартуский русский лицей. Часть родителей сочли решение городского собрания по сокращению общего числа русских школ в городе необоснованным и обжаловали его в суде, но суд принял сторону муниципалитета Тарту. Такая же участь постигла и русскую гимназию в г. Пярну.
С 1 сентября этого года в Эстонии осуществляется переход к преподаванию в русских гимназиях (10-12 классы) большинства предметов на эстонском языке, несмотря на протесты русскоязычного населения и на отсутствие достаточного числа подготовленных учителей - чуть более 1/5 преподавателей русских школ готовы перейти на обучение на эстонском языке (2). Обращает на себя внимание то обстоятельство, что директора школ (которыми в большей степени являются ставленики министерства образования) относятся к реформе образования более оптимистично нежели преподаватели, которым придется непосредственно проводить реформу в жизнь. Рядом экспертов уже высказано сомнение по поводу методики проведенного опроса.
С 2004 г. в Эстонии в бюро канцлера права (омбудсмена) проводится специальная согласительная процедура, к которой могут прибегнуть жертвы «неравного обращения» со стороны частных физических и юридических лиц. Однако, мало кто смог ею воспользоваться, чему способствует недостаток информации на понятном для большинства русских языке и беспомощность самой процедуры, которая позволяет ответчику безнаказанно отказаться от участия в разбирательстве.
Мнение международных правозащитных экспертных организаций
• В феврале 2006 г. Европейская комиссия по борьбе с расизмом и нетерпимостью (ЕКРН) опубликовала третий отчет по Эстонии, в котором призвала как можно скорее принять антидискриминационный закон, также закон о правах национальных меньшинств. ЕКРН также указала на важность создания независимого органа по борьбе с расизмом и расовой дискриминацией. Реакция властей на отчет комиссии была крайне резкой.
• В августе 2006 г. на 69-0й сессии Комитет ООН по ликвидации расовой дискриминации в своих замечаниях к государственному отчету Эстонии о выполнении Конвенции ООН выразил озабоченность по поводу законодательного признания представителями национальных меньшинств только граждан Эстонии и рекомендовал внести соответствующие изменения в законодательство, а также изменить закон о культурной автономии национальных меньшинств. Комитет отметил низкую эффективность процедур в бюро канцлера права, касающихся обращений по вопросам этнической дискриминации, а также отсутствие в Эстонии антидискриминационного законодательства. Комитет с озабоченностью указал на тот факт, что крайне мало актов расовой дискриминации были расследованы и наказаны властями.
Комитет обратил внимание на суровые требованию к языку в процессе натурализации в Эстонии и нератификацию парламентом Конвенции о сокращении безгражданства. Комитет отметил высокий уровень безработицы среди меньшинств, особенно русских, высокий уровень распространения ВИЧ/СПИД и призвал власти уделять особое внимание меньшинствам. Комитет выразил обеспокоенность и тем, что представителей русскоязычных меньшинств непропорционально много среди заключенных и что правительством не прикладывается достаточно усилий для исследования причин этого феномена.
• 7 декабря 2006 г. в Таллине прошла презентация доклада правозащитной независимой организации «Международная амнистия»: «языковые меньшинства в Эстонии: дискриминации необходимо положить конец». МА считает ненормалльной ситуацию, когда реально существующее языковое меньшинство Эстонии официально не признается, и содержание понятия ограничивается принадлежностью к гражданству Эстонии. МА обращает внимание на ситуацию с защитой русского как языка меньшинства и на проблемы использования его при контактах с властями. Значительное внимание МА уделила переходу на эстонский язык преподавания в русских гимназиях, а также высказала свою озабоченность по поводу используемого в Эстонии добровольного обучения русских учеников в т.н. классах языкового погружения. МА рекомендовала отслеживать статистику отсева учащихся в русских средних школах, в которых эстонский язык пришел на смену русскому.
МА считает запрет на прием на государственную и муниципальную службу лиц без эстонского гражданства косвенной дискриминацией на рынке труда. Особое внимание было уделено на наличие установленных государством языковых требований к профессиям не только в публичной, но и в частной сфере, особенно в зависимости от регионов и профессий, а также на низкий уровень информированности в вопросах дискриминации иоб имеющихся средствах защиты.
Реакция эстонских властей была крайне болезненной на доклад, составленный в лондонском офисе организации.
Апрельские события в Эстонии
Все это не могло не привести к апрельским событиям. История началась еще в мае прошлого года, когда кучка эстонских науионал-экстремистов организовала ряд провокаций возле памятника воинам-освободителям на холме Тынисмяги.
Как известно, в апреле 2007 года в эстонской столице имели место массовые акции протеста, переросшие в уличные беспорядки. Они были связаны с решением правительства Эстонии перенести с площади Тынисмяги в Таллине памятник, установленный на могилах советских солдат, павших в 1944 году в боях с нацистами. Решение об эксгумации останков и переносе памятника было принято вопреки мнению большинства жителей столицы и позиции таллиннского муниципалитета.
В период с 26 по 29 апреля 2007 года в вечернее и ночное время в Таллине были задержаны сотни людей. Среди задержанных в основном были жители Эстонии, принадлежащие к русскоязычному меньшинству, но были также и граждане иностранных государств, случайно оказавшиеся на месте событий. В большинстве случаев задержание сопровождалось немотивированными избиениями и унижениями со стороны сотрудников полиции.
По официальным данным 26-29 апреля 2007 года более тысячи задержанных людей были помещены в специально созданные «фильтрационные пункты». Условия содержания задержанных и обращения с ними не всегда соответствовали минимальным гуманитарным стандартам. Например, в одном из портовых складов Таллина, так называемом «D -терминале», задержанных принуждали часами сидеть на корточках со связанными сзади руками на бетонном полу. Задержанным не давали пить и не всегда выводили в туалет. Тех, кто пытался задавать вопросы, требовал адвоката или просто вставал размять затекшие ноги, сотрудники правоохранительных органов, а также неизвестные лица в защитной униформе и черных масках или в обычной гражданской одежде жестоко избивали дубинками. Среди задержанных были также и несовершеннолетниеподростки, о которых правоохранительные органы отказывались давать родителям какую-либо информацию в течение длительного времени.
Подавляющее большинство задержанных, содержащихся в «фильтрационных пунктах», были отпущены без составления протокола о задержании и предъявления каких-либо обвинений. При освобождении на вопросы о причинах задержания сотрудники полиции обычно отвечали, что человек оказался «не в то время и не в том месте». Среди таких «случайно задержанных» есть люди, получившие от сотрудников полиции серьёзные травмы в момент задержания или во время содержания в «фильтрационных пунктах». В архиве нашей организации есть копии медицинских справок о сломанных руках, проломленном дубинкой черепе, разошедшихся после операции швах и т.д. По свидетельству очевидцев в некоторых случаях для того, чтобы их выпустили из «фильтрационных пунктов», задержанным предлагали признать себя виновными в совершенных проступках и подписать согласие на упрощенное производство. В этом случае задержанные не имели право обжаловать действия сотрудников правоохранительных органов.
По прекращению массовых беспорядков высшие руководители страны (премьер-министр, министр юстиции, министр внутренних дел) публично заявили, что во время подавления массовых беспорядков никаких нарушений со стороны полиции не было и быть не могло. Подобные заявления были сделаны несмотря на то, что в СМИ сразу же появилась информация (включая фото и видеоматериалы) о случаях излишнего применения силы со стороны полиции, в том числе и история двух граждан Германии – отца и сына – задержанных и изхбитых в «D -терминале». К июню сего года против полицейских было возбуждено не более десятка уголовных дел.
В Центре информации по правам человека была открыта «горячая линия», по которой за правовой помощью обратилось более 60 человек. При помощи сотрудников Центра порядка 35 лиц, пострадавших от полицейского произвола, подали жалобы в прокуратуру. Среди клиентов организации не было знаменитостей или граждан стран Запада. Полагаем, что это стало одной причин того, что ни по одному из этих заявлений не было начато уголовное расследование или проведена какая-либо проверка, хотя в Центре достоверно известно, что уголовное дело возбуждено по заявлению гражданина Германии, с которым в Центре установлен тесный контакт.
Более того, отказы из полиции и прокуратуры были типовыми: утверждалось, что действия полицейских в целом были обоснованы, учитывая ситуацию в Эстонии в конце апреля 2007 года (см. приложение образец жалобы пострадавшего и отказ из прокуратуры). Индивидуальные особенности каждого заявления никто не анализировал. Это находится в явном противоречии с регулирующим эти вопросы международными правозащитными актами: в соответствии с ними никакие обстоятельства не могут являться основанием для применения пыток или иного унижающего человеческое достоинство обращения.
Часть лиц, претерпевших полицейский произвол в апреле 2007 года, подали в окружной суд жалобы на отказ прокуратуры в возбуждении уголовных дел. Однако проблема доступа к правосудию усугубляется еще и тем, что из более, чем 30 практикующих адвокатов, к которым Центр обратился с предложением оказать помощь потерпевшим, сотрудничать с Центром и обеспечить защиту пострадавших в суде согласились лишь две адвокатские конторы. В частном порядке по сведениям Центра и сообщениям в прессе еще 2-3 адвоката оказывают правовую помощь пострадавшим. Остальные из опрощшенных адвокатов или ссылались на большую нагрузку, или открыто признавались, что не хотели бы браться за такие дела, опасаясь преследования со стороны эстонских властей.
Таллинский окружной суд своими определениями также отказался принимать дела в судебное производство. Таким образом все внутренние средства защиты были исчерпаны, и теперь только остаётся надеяться на справедливость Европейского суда по правам человека, а также на внимание со стороны межданародной общественности, к которой Центр уже обращался, когда представил свой отчет о работе «горяче линии» «Жалобы на действия правоохранительных органов во время массовых беспорядков в Таллине 26-29 апреля 2007 года». На наш взгляд необходимы более решительные меры по обеспечению доступа к правосудию в Эстонии, включая мониторинг со стороны международных правозащитных организаций. К сожалению, эстонские власти зачастую демонстрируют нежелание учитывать ценные критические замечания международных экспертов и прислушиваться к их советам.
Заключение
Подавляющее большинство жителей Эстонии, по разным опросам, согласно с тем, что основные этнические группы в Эстонии изолированы друг от друга. Однако до недавнего времени для многих респондентов факт раскола по этническому признаку еще не свидетельствовал о существовании дискриминационных отношений в обществе. После событий вокруг «Бронзового солдата» число таких оптимистов, надо полагать, существенно снизилось. История с памятником привела также к заметной мобилизации эстонцев с крайне правыми взглядами.
Правовое и социально-экономическое положение русских не может не вызывать беспокойства. Негативные изменения в экономике страны, тенденция которых наблюдается в последнее время, могут в будущем привести к еще большему росту трений между представителями основных общин. Русские в Эстонии не хотят продолжать свою жизнь в качестве отверженной серой массы; сложилась напряжённая ситуация, таящая в себе новые острые противостояния и риски. Крайне опасно продолжать придерживаться модели общества, в котором:
(а) Эстония – это в первую очередь общество национального большинства то есть эстонцев, в котором у живущих в Эстонии русских значительно меньше возможностей самореализоваться и достичь равного с эстонцами положения;
(б) У русских в эстонском обществе конкурентоспособность и возможности преуспеть занижены по национальному признаку.
Русские (неэстонцы), тем не менее, продолжают демонстрировать большую открытость и готовность к межэтническим контактам, нежели эстонские респонденты, и эта тенденция сохраняется на протяжении последних 20 лет. В целом, доля людей с ксенофобными установками среди эстонцев в несколько раз выше, чем у русских, что подтверждается данными ряда независимых исследований.
Отсутствие среди эстонских респондентов готовности признавать существование неравенства по этническому признаку обусловлено, во-первых, существованием в эстонском общественном и медийном дискурсе убеждения в том , что русские всего лишь потеряли те привилегии, которыми пользовались в советское время, поэтому речь идет не о дискриминации, а о возврате к «исторической справедливости».
Во-вторых, большинство эстонцев ориентируется не на гражданскую, а на этническую модель построения общества, поэтому воспринимает свое доминирующее положение как должное и не видит в этом признаков сегрегации. Установки русских прямо противоположны, что является еще одним свидетельством глубинного раскола в обществе.
Наконец, большинство эстонцев разделяет представление о пятидесятилетней «оккупации» Эстонии Советским Союзом, которое в настоящее время однозначно господствует в официальном дискурсе, а также и в среде многих социальных исследователей. Поэтому мигранты, приехавшие в Эстонию в этот период, не воспринимаются как полноправные сограждане, а ущемление их прав – как дискриминация. То обстоятельство, что полное согласие с представлением об оккупации выразили 64% эстонцев, но лишь 7% русских, лишь усугубляет взаимное недопонимание и раскол в обществе.
Лариса Семенова
Особенность Эстонии, этой маленькой прибалтийской страны, в отсутствии эстонского гражданства у значительной части населения - почти каждый пятый житель. Это 60 % от всех представителей национальных меньшинств, проживающих в нашей стране. Население Эстониии составляет чуть более 1 млн. 340 тысяч человек и доля национальных меньшинств более 31%, а русских – более 28 % от общей численности. На все остальные нацменьшинства приходится менее 6%. Из них самое крупное представительство – чуть более 2% - украинцы. Другими сравнительно крупными этническими группами являются белорусы, финны, татары, латыши и поляки.
Таким образом проблема отсутствия гражданства страны проживания – это, в первую очередь, проблема русских, поэтому далее для упрощения я буду говорить «русские».
Я представляю Центр информации по правам человека. Это неправительственная правозащитная организация, действующая более 13 лет. Создана при участии трех датских неправительственных организаций. Данные, полученные нашим Центром, позволяют заключить, что русские чувствуют себя ущемленными и неравноправными. К такому же выводу приходят и другие исследователи как внутри Эстонии, так и за ее пределами, в том числе и авторы мониторинга интеграции. 87% неэстонцев и 73% эстонцев считают, что положение эстонцев лучше, чем неэстонцев.
В соответствии с опросами половина русских признает дискриминацию по этническому признаку в области доступа к власти, к государственным и политическим постам. Русских критически мало в Рийгикогу (1) - 7 депутатов из 101, в органах местного самоуправления и в государственных учреждениях. Неграждане не имеют право участвовать в парламентских выборах, а в муниципальных они имеют лишь активное право, но лишены пассивного. Нет их и в правительстве. Эта ситуация привела к полному отчуждению русскоязычного населения; их влияние на развитие общества, на принятие решний по наболевшим вопросам нацименьшинств и на руководство государством сведено к «0».
Русские в Эстонии чувствуют прямое отторжение на рынке труда, в общественной жизни, политике и т.д., и очень недовольны этим положением. 20% русских имели негативный опыт дискриминации на рабочем месте, включая и граждан Эстонии. Среди русских уровень безработицы в 2- 4,5 раза выше в зависимости от категорий (безработные русские женщины в возрасте 15-24 лет – 28,3% от общего численности этой категории). И это данные официальной (зарегистрированной) статистики. На самом деле положение еще хуже.
Высокую безработицу среди меньшинств эстонские официальные власти обычно объясняют структурными изменениями экономики и слабым уровнем владения русскими государственным языком. В то время, как согласно данным общенационального социологического исследования необходимость в применении эстонского языка по мнению респондентов колеблется от 2% до 26 % в зависмости от уровня владения и гражданского статуса.
За выполнением языковых требований на рабочем месте неустанно следит Инспекция по языку, которую в народе прозвали «языковой инквизицией». 85% актов проверки содержат сведения о нарушении требований. Тем не менее исследования Министерства социальных дел, проведенные в 2006 г., подтверждают то, что владение эстонским языком никак не влияют на увеличение шансов русских добиться успеха в сфере занятости по сравнению с эстонцами, а лишь увеличивают конкурентноспособность среди соплеменников. Уровень доходов русских более, чем в 1,5 раза ниже, чем у эстонцев.
С начала 1990-х годов число учащихся русских школ уменьшается каждый год, что связано с общим сокращением численности русских детей в основном из-за отъезда и низкого уровня рождаемости, и в незначительной степени – из-за переориентации на обучение на эстонском языке. Доля русских школьников снизилась с 37% до 22 %.
Хотя из-за общего сокращения численности учащихся в Эстонии регулярно закрываются школы как с эстонским, так и русским языком обучения, некоторые случаи привлекают повышенное общественное внимание. Так, в 2006 г. власти города Тарту приняли решение закрыть Пушкинскую гимназию – одну из старейших русских школ республики, основанную в начале прошлого века на средства русской общины. После слияния ученического и педагогического коллективов Пушкинской и Славянской гимназий на материальной базе последней должен был открыться Тартуский русский лицей. Часть родителей сочли решение городского собрания по сокращению общего числа русских школ в городе необоснованным и обжаловали его в суде, но суд принял сторону муниципалитета Тарту. Такая же участь постигла и русскую гимназию в г. Пярну.
С 1 сентября этого года в Эстонии осуществляется переход к преподаванию в русских гимназиях (10-12 классы) большинства предметов на эстонском языке, несмотря на протесты русскоязычного населения и на отсутствие достаточного числа подготовленных учителей - чуть более 1/5 преподавателей русских школ готовы перейти на обучение на эстонском языке (2). Обращает на себя внимание то обстоятельство, что директора школ (которыми в большей степени являются ставленики министерства образования) относятся к реформе образования более оптимистично нежели преподаватели, которым придется непосредственно проводить реформу в жизнь. Рядом экспертов уже высказано сомнение по поводу методики проведенного опроса.
С 2004 г. в Эстонии в бюро канцлера права (омбудсмена) проводится специальная согласительная процедура, к которой могут прибегнуть жертвы «неравного обращения» со стороны частных физических и юридических лиц. Однако, мало кто смог ею воспользоваться, чему способствует недостаток информации на понятном для большинства русских языке и беспомощность самой процедуры, которая позволяет ответчику безнаказанно отказаться от участия в разбирательстве.
Мнение международных правозащитных экспертных организаций
• В феврале 2006 г. Европейская комиссия по борьбе с расизмом и нетерпимостью (ЕКРН) опубликовала третий отчет по Эстонии, в котором призвала как можно скорее принять антидискриминационный закон, также закон о правах национальных меньшинств. ЕКРН также указала на важность создания независимого органа по борьбе с расизмом и расовой дискриминацией. Реакция властей на отчет комиссии была крайне резкой.
• В августе 2006 г. на 69-0й сессии Комитет ООН по ликвидации расовой дискриминации в своих замечаниях к государственному отчету Эстонии о выполнении Конвенции ООН выразил озабоченность по поводу законодательного признания представителями национальных меньшинств только граждан Эстонии и рекомендовал внести соответствующие изменения в законодательство, а также изменить закон о культурной автономии национальных меньшинств. Комитет отметил низкую эффективность процедур в бюро канцлера права, касающихся обращений по вопросам этнической дискриминации, а также отсутствие в Эстонии антидискриминационного законодательства. Комитет с озабоченностью указал на тот факт, что крайне мало актов расовой дискриминации были расследованы и наказаны властями.
Комитет обратил внимание на суровые требованию к языку в процессе натурализации в Эстонии и нератификацию парламентом Конвенции о сокращении безгражданства. Комитет отметил высокий уровень безработицы среди меньшинств, особенно русских, высокий уровень распространения ВИЧ/СПИД и призвал власти уделять особое внимание меньшинствам. Комитет выразил обеспокоенность и тем, что представителей русскоязычных меньшинств непропорционально много среди заключенных и что правительством не прикладывается достаточно усилий для исследования причин этого феномена.
• 7 декабря 2006 г. в Таллине прошла презентация доклада правозащитной независимой организации «Международная амнистия»: «языковые меньшинства в Эстонии: дискриминации необходимо положить конец». МА считает ненормалльной ситуацию, когда реально существующее языковое меньшинство Эстонии официально не признается, и содержание понятия ограничивается принадлежностью к гражданству Эстонии. МА обращает внимание на ситуацию с защитой русского как языка меньшинства и на проблемы использования его при контактах с властями. Значительное внимание МА уделила переходу на эстонский язык преподавания в русских гимназиях, а также высказала свою озабоченность по поводу используемого в Эстонии добровольного обучения русских учеников в т.н. классах языкового погружения. МА рекомендовала отслеживать статистику отсева учащихся в русских средних школах, в которых эстонский язык пришел на смену русскому.
МА считает запрет на прием на государственную и муниципальную службу лиц без эстонского гражданства косвенной дискриминацией на рынке труда. Особое внимание было уделено на наличие установленных государством языковых требований к профессиям не только в публичной, но и в частной сфере, особенно в зависимости от регионов и профессий, а также на низкий уровень информированности в вопросах дискриминации иоб имеющихся средствах защиты.
Реакция эстонских властей была крайне болезненной на доклад, составленный в лондонском офисе организации.
Апрельские события в Эстонии
Все это не могло не привести к апрельским событиям. История началась еще в мае прошлого года, когда кучка эстонских науионал-экстремистов организовала ряд провокаций возле памятника воинам-освободителям на холме Тынисмяги.
Как известно, в апреле 2007 года в эстонской столице имели место массовые акции протеста, переросшие в уличные беспорядки. Они были связаны с решением правительства Эстонии перенести с площади Тынисмяги в Таллине памятник, установленный на могилах советских солдат, павших в 1944 году в боях с нацистами. Решение об эксгумации останков и переносе памятника было принято вопреки мнению большинства жителей столицы и позиции таллиннского муниципалитета.
В период с 26 по 29 апреля 2007 года в вечернее и ночное время в Таллине были задержаны сотни людей. Среди задержанных в основном были жители Эстонии, принадлежащие к русскоязычному меньшинству, но были также и граждане иностранных государств, случайно оказавшиеся на месте событий. В большинстве случаев задержание сопровождалось немотивированными избиениями и унижениями со стороны сотрудников полиции.
По официальным данным 26-29 апреля 2007 года более тысячи задержанных людей были помещены в специально созданные «фильтрационные пункты». Условия содержания задержанных и обращения с ними не всегда соответствовали минимальным гуманитарным стандартам. Например, в одном из портовых складов Таллина, так называемом «D -терминале», задержанных принуждали часами сидеть на корточках со связанными сзади руками на бетонном полу. Задержанным не давали пить и не всегда выводили в туалет. Тех, кто пытался задавать вопросы, требовал адвоката или просто вставал размять затекшие ноги, сотрудники правоохранительных органов, а также неизвестные лица в защитной униформе и черных масках или в обычной гражданской одежде жестоко избивали дубинками. Среди задержанных были также и несовершеннолетниеподростки, о которых правоохранительные органы отказывались давать родителям какую-либо информацию в течение длительного времени.
Подавляющее большинство задержанных, содержащихся в «фильтрационных пунктах», были отпущены без составления протокола о задержании и предъявления каких-либо обвинений. При освобождении на вопросы о причинах задержания сотрудники полиции обычно отвечали, что человек оказался «не в то время и не в том месте». Среди таких «случайно задержанных» есть люди, получившие от сотрудников полиции серьёзные травмы в момент задержания или во время содержания в «фильтрационных пунктах». В архиве нашей организации есть копии медицинских справок о сломанных руках, проломленном дубинкой черепе, разошедшихся после операции швах и т.д. По свидетельству очевидцев в некоторых случаях для того, чтобы их выпустили из «фильтрационных пунктов», задержанным предлагали признать себя виновными в совершенных проступках и подписать согласие на упрощенное производство. В этом случае задержанные не имели право обжаловать действия сотрудников правоохранительных органов.
По прекращению массовых беспорядков высшие руководители страны (премьер-министр, министр юстиции, министр внутренних дел) публично заявили, что во время подавления массовых беспорядков никаких нарушений со стороны полиции не было и быть не могло. Подобные заявления были сделаны несмотря на то, что в СМИ сразу же появилась информация (включая фото и видеоматериалы) о случаях излишнего применения силы со стороны полиции, в том числе и история двух граждан Германии – отца и сына – задержанных и изхбитых в «D -терминале». К июню сего года против полицейских было возбуждено не более десятка уголовных дел.
В Центре информации по правам человека была открыта «горячая линия», по которой за правовой помощью обратилось более 60 человек. При помощи сотрудников Центра порядка 35 лиц, пострадавших от полицейского произвола, подали жалобы в прокуратуру. Среди клиентов организации не было знаменитостей или граждан стран Запада. Полагаем, что это стало одной причин того, что ни по одному из этих заявлений не было начато уголовное расследование или проведена какая-либо проверка, хотя в Центре достоверно известно, что уголовное дело возбуждено по заявлению гражданина Германии, с которым в Центре установлен тесный контакт.
Более того, отказы из полиции и прокуратуры были типовыми: утверждалось, что действия полицейских в целом были обоснованы, учитывая ситуацию в Эстонии в конце апреля 2007 года (см. приложение образец жалобы пострадавшего и отказ из прокуратуры). Индивидуальные особенности каждого заявления никто не анализировал. Это находится в явном противоречии с регулирующим эти вопросы международными правозащитными актами: в соответствии с ними никакие обстоятельства не могут являться основанием для применения пыток или иного унижающего человеческое достоинство обращения.
Часть лиц, претерпевших полицейский произвол в апреле 2007 года, подали в окружной суд жалобы на отказ прокуратуры в возбуждении уголовных дел. Однако проблема доступа к правосудию усугубляется еще и тем, что из более, чем 30 практикующих адвокатов, к которым Центр обратился с предложением оказать помощь потерпевшим, сотрудничать с Центром и обеспечить защиту пострадавших в суде согласились лишь две адвокатские конторы. В частном порядке по сведениям Центра и сообщениям в прессе еще 2-3 адвоката оказывают правовую помощь пострадавшим. Остальные из опрощшенных адвокатов или ссылались на большую нагрузку, или открыто признавались, что не хотели бы браться за такие дела, опасаясь преследования со стороны эстонских властей.
Таллинский окружной суд своими определениями также отказался принимать дела в судебное производство. Таким образом все внутренние средства защиты были исчерпаны, и теперь только остаётся надеяться на справедливость Европейского суда по правам человека, а также на внимание со стороны межданародной общественности, к которой Центр уже обращался, когда представил свой отчет о работе «горяче линии» «Жалобы на действия правоохранительных органов во время массовых беспорядков в Таллине 26-29 апреля 2007 года». На наш взгляд необходимы более решительные меры по обеспечению доступа к правосудию в Эстонии, включая мониторинг со стороны международных правозащитных организаций. К сожалению, эстонские власти зачастую демонстрируют нежелание учитывать ценные критические замечания международных экспертов и прислушиваться к их советам.
Заключение
Подавляющее большинство жителей Эстонии, по разным опросам, согласно с тем, что основные этнические группы в Эстонии изолированы друг от друга. Однако до недавнего времени для многих респондентов факт раскола по этническому признаку еще не свидетельствовал о существовании дискриминационных отношений в обществе. После событий вокруг «Бронзового солдата» число таких оптимистов, надо полагать, существенно снизилось. История с памятником привела также к заметной мобилизации эстонцев с крайне правыми взглядами.
Правовое и социально-экономическое положение русских не может не вызывать беспокойства. Негативные изменения в экономике страны, тенденция которых наблюдается в последнее время, могут в будущем привести к еще большему росту трений между представителями основных общин. Русские в Эстонии не хотят продолжать свою жизнь в качестве отверженной серой массы; сложилась напряжённая ситуация, таящая в себе новые острые противостояния и риски. Крайне опасно продолжать придерживаться модели общества, в котором:
(а) Эстония – это в первую очередь общество национального большинства то есть эстонцев, в котором у живущих в Эстонии русских значительно меньше возможностей самореализоваться и достичь равного с эстонцами положения;
(б) У русских в эстонском обществе конкурентоспособность и возможности преуспеть занижены по национальному признаку.
Русские (неэстонцы), тем не менее, продолжают демонстрировать большую открытость и готовность к межэтническим контактам, нежели эстонские респонденты, и эта тенденция сохраняется на протяжении последних 20 лет. В целом, доля людей с ксенофобными установками среди эстонцев в несколько раз выше, чем у русских, что подтверждается данными ряда независимых исследований.
Отсутствие среди эстонских респондентов готовности признавать существование неравенства по этническому признаку обусловлено, во-первых, существованием в эстонском общественном и медийном дискурсе убеждения в том , что русские всего лишь потеряли те привилегии, которыми пользовались в советское время, поэтому речь идет не о дискриминации, а о возврате к «исторической справедливости».
Во-вторых, большинство эстонцев ориентируется не на гражданскую, а на этническую модель построения общества, поэтому воспринимает свое доминирующее положение как должное и не видит в этом признаков сегрегации. Установки русских прямо противоположны, что является еще одним свидетельством глубинного раскола в обществе.
Наконец, большинство эстонцев разделяет представление о пятидесятилетней «оккупации» Эстонии Советским Союзом, которое в настоящее время однозначно господствует в официальном дискурсе, а также и в среде многих социальных исследователей. Поэтому мигранты, приехавшие в Эстонию в этот период, не воспринимаются как полноправные сограждане, а ущемление их прав – как дискриминация. То обстоятельство, что полное согласие с представлением об оккупации выразили 64% эстонцев, но лишь 7% русских, лишь усугубляет взаимное недопонимание и раскол в обществе.